The Soviet Pushkin: Pushkin’s substratum of Aleksey N. Tolstoy’s self-mythmaking of the 1930s

На материале статей и публичных выступлений анализируются автопроекции А.Н. Толстого на фигуру Пушкина, предпринимавшиеся писателем в 1930-е гг. для повышения собственного статуса в советской литературной иерархии. Показана роль «пушкинского текста» при создании Толстым персонального мифа наследника поэта, а также при разработке стилевых основ языка социалистического реализма. Рассмотрена также рецепция современниками толстовского персонального мифа «советского Пушкина»