ZAINAP MAKSUDOVA AND THE STUDY OF TATAR ISLAMIC LITERATURE IN SOVIET TATARSTAN

Статья посвящена проекту изучения татарской ислам- ской литературы, автором которого была Зайнап Максудова - выдающийся востоковед поздней советской эпохи. В 1950-1970-е гг. З. Максудова получила известность как специалист в области татарской литературы. Она была выпускницей известного центра исламского реформизма в Поволжье - медресе Иж-Буби, а также получила образование в области классического востоковедения во время пребывания в Ташкенте. Уже в 1930-е гг. З. Максудова становится печально известной в качестве "русификатора" татар, поскольку именно она активно пропагандировала изучение русского языка в татарских школах. Как сложный опыт З. Максудовой отразился на ее изучении исламской литературы Урало-Поволжья, на преподавании языка древних источников и на работе над грандиозной картотекой татарской интеллектуальной традиции? Можно полагать, что именно джадидский опыт З. Максудовой сыграл ключевую роль в ее включенности в русское востоковедение и в дистанцировании от собственных исламских богословских корней.This article is devoted to the project of studying the Tatar Islamic literature conducted by Zainap Maksudova, a prominent Orientalist of the late Soviet period. Between the 1950s and 1970s Zainap Maksudova acted as a prominent academic authority in the field of Tatar literature. She was a graduate of the famous centre of Islamic reformism in Izh- Bubi medrese, then picked up classical Oriental studies in Tashkent and already in the 1930s became notorious as a 'Russifier' of the Tatars acting as a school teacher of Russian language. How did Maksudova's educational background, above all her link to a Tatar reformist school, affect her views on Islamic intellectual legacy of the Volga-Urals? In the 1950s Maksudova started collecting rear manuscripts, teaching the old Tatar literature at Kazan' University and compiling a huge bibliography of the Tatar scholarly tradition. One can suspect that a 'Jadidi' link in Maksudova's biography played a crucial role in her involvement in the Russian tradition of Oriental studies and in her distancing from her native Islamic scholarly traditions (Maksudova belonged to a dynasty of Tatar aristocracy and local religious authorities).482-48